Митакшара (Mitakshara)– индуистская традиция общей
семейной собственности в британском суде

Скандал в благородном семействе богатых британских сикхов случился в 2012 году, а к 2014 году дошел до рассмотрения Высоким судом Англии и Уэльса, благодаря чему был опубликован, и мы получили хорошую возможность хотя бы вскользь познакомиться с Митакшарой – древним собранием индуистских обычаев частного права: Bal Mohinder Singh v. Jasminder Singh & Herinder Singh [2014] EWHC 1060 (Ch).

Судился престарелый глава семейства сикхов со своими двумя сыновьями. Вообще, фамилия была очень большой. Сыновья – ответчики сами были уже давно не мальчиками, имели взрослых детей с их собственными семьями.

Делить было что. Речь шла, во-первых, о крупном домовладении в очень престижном столичном пригороде, и, во-вторых, о крупном пакете акций компании, владеющей сетью весьма прибыльных гостиниц, в том числе в Лондоне. Гостиничная компания являлась главным активом семьи, обеспечивающим ее безбедное существование, несмотря на по-восточному изрядную многочисленность.

Домовладение было зарегистрировано на имя старшего сына Ясминдера Сингха. Ему же принадлежал крупный (свыше 5 процентов) пакет акций гостиничной компании. Почти все прочие акции были распределены мелкими пакетами среди членов семьи, а также в различных трастах. Ясминдер был не только основным акционером, но и главным менеджером гостиничной компании.

Истец, 85-летний патриарх Бал Махиндер Сингх настаивал, что все имущество, которое Ясминдер считает своим собственным, на самом деле является совместным имуществом семьи, в отношении которого действуют разделяемые правоверными сикхами древние индуистские принципы и традиции общей семейной собственности, зафиксированные в Митакшаре - составленном в конце XI-го века авторитетном комментарии к одному из сводов законов древней и средневековой Индии – Яджнавалкъя. Оба этих труда входят и сегодня в уважаемую и признаваемую обществом и судами Индии систему индуистской юридической ортодоксии, разделяемой сикхами.

В соответствие с истолкованными в Митакшаре обычаями все члены индуистской семьи мужского пола, являющиеся прямыми предками и потомками друг друга, совместно проживающие и разделяющие общую трапезу, являются общими собственниками семейного имущества. Все прочие члены единой семьи – мужчины боковых ветвей рода, а также женщины – обладают правом использования этого имущества для удовлетворения своих личных и общих семейных потребностей.

Главными признаками семейного единства, согласно Митакшаре, являются ближайшие по степени родства семейные узы, общая крыша над головой и общее продуктовое довольствие. Иногда подразумевается в качестве дополнительного также такой признак, как единство труда членов семьи, например, в сельском хозяйстве, либо единство ремесленничества или участия в кустарном производстве, единство профессиональной или иной трудовой деятельности, вплоть до совместного участия в серьезном семейном бизнесе. Жизнь одним домом и ведение общего хозяйства при наличии всех этих признаков явствуют всем окружающим самым явным и прямым образом, следствием чего и является торжество представления о праве общей собственности на находящееся в руках членов семьи имущество.

В своем иске Бал Махиндер утверждал, что вместе с супругой растил своих детей в атмосфере уважения к древним обычаям далекой родины. Соответственно этому, любые приобретения, которые совершил он сам и его дети, должны мыслиться в качестве приобретений в семью. В отношении домовладения и пакета акций, которые Ясминдер считает своим личным имуществом, судом должен быть признан подразумеваемый траст, исполняемый Ясминдером в пользу всех членов семьи на основе традиций Митакшары.

Ответчик - Ясминдер отрицал этот подход любимого папочки к имуществу, единственным и исключительным собственником которого считал самого себя. Он утверждал, что о Митакшаре, как якобы основе имущественного распорядка своей семьи, узнал первый раз в жизни только из иска отца. Никогда ранее никакого вопроса в семье по поводу этой самой Митакшары не возникало. Никто не оспаривал его владение домом и акциями, и не указывал ему, как правильно с ними обращаться.

Интересно, что второй ответчик по иску - Хериндер поддержал требование своего отца, хотя также утверждал, что никогда ранее в семье никаких разговоров о Митакшаре не велось.

Причина, по которой отец подал иск, была вполне уважительна и не имела ничего общего со злонамеренным сутяжничеством между ближайшими родственниками. Перед смертью патриарх семьи решил побороться не за свое собственное благополучие, а за благополучие своих многочисленных потомков, которые почти наверняка остались бы ни с чем вследствие эгоистичных намерений и действий старшего сына, полагавшего, что только он является творцом семейного богатства, а потому только он и его прямые потомки имеют право на львиную долю семейного имущества, а вовсе не вся неисчислимая родня, включая семью младшего брата Хериндера, который поддержал требование отца и заявил о признании его иска.

Прежде чем приступить к изучению зафиксированных в Митакшаре обычаев, суд уделил значительное внимание подробному исследованию вопроса о том, как именно сформировалось богатство семьи, кто из ее членов и с какой степенью настойчивости, трудолюбия и коммерческой удачи приложил к этому усилия. Действительно, предпринимательский и трудовой вклад ответчика Ясминдера, отказавшегося делиться имуществом с родственниками, со всех точек зрения оказался крупнейшим.

Следующим вопросом при рассмотрении иска явилось выяснение реальности общего намерения противоборствующих членов семьи к тому, чтобы спорное имущество подчинялось Митакшаре, т.е. являлось общей семейной собственностью в древнем индуистском варианте. Если бы такое общее намерение суд выявил, ему бы пришлось ответить на вопрос о том, до какой степени Митакшара соответствует нормативной концепции общей собственности в британском праве, в том числе, концепции траста, на основе которого она и базируется.

Поскольку британский суд оказался не слишком силен в понимании тонкостей индуистской Митакшары, он предложил каждой стороне спора представить экспертные заключения. Эти заключения вкупе с привлеченными судом авторитетными научными публикациями в области индуистского традиционного частного права легли в основу рассуждений суда по предмету спора.

В частности, суд обратил внимание на экспертное утверждение о том, что, несмотря на неоднократные реформы в области регулирования семейных отношений в Индии после обретения страной независимости в 1947 году, многие традиционные правила жизни индуистской семьи были подтверждены решениями высших судов Индии и сохранили свое значение в качестве норм обычного права, причем, не только среди собственно граждан Индии, но и среди индусов, расселившихся по всему миру.

Итак, о чем говорит Митакшара?

Единственно правильная индуистская семья состоит из мужчин, являющихся прямыми потомками общего предка, а также их жен (матерей, вдов) и незамужних дочерей. Главный определитель, хотя и утративший свой первоначальный смысл среди зажиточных горожан, выражается максимой «Живем под одной крышей и столуемся вместе». Иногда добавляется еще и третье утверждение - «вместе работаем». Прямая нисходящая линия мужского потомства для определения ее единой семьей ограничена тремя поколениями, идущими от одного мужского предка: его сыновья, внуки и правнуки.

Вступившая в брак дочь утрачивает статус члена семьи своего отца и становится членом семьи мужа. Допускается усыновление.

Между понятиями единой индуистской семьи и общего семейного имущества существует отличие. Одно не всегда с непреложностью означает наличие другого. Например, общего имущества не будет, если в единой семье дееспособные мужчины выделили свои доли и используют их только в своих интересах, продолжая, однако, проживать под одной крышей с другими членами семьи. Иными словами, единая семья может не иметь общего имущества.

Вне зависимости от подобной девиации обязательно выполнение правила о том, что возникновение и наличие общего семейного имущества является следствием возникновения и существования единой индуистской семьи. Если такой семьи по факту нет, т.е., нет общей крыши над головой, общего стола, общего ремесла или иного профессионального занятия, то никакой общей семейной собственности в традиционном смысле Митакшары возникнуть не может.

Важно также и то, что любой дееспособный член семьи мужского пола может иметь отдельное от семейного свое личное крупное имущество, помимо сугубо персональных предметов бытового обихода. Например, таким крупным личным имуществом может являться автомобиль. В древности, наверное, это мог бы быть слон или лошадь. Иными словами, общность семейного имущества не означает, что никто из членов семьи не может иметь своего личного имущества.

Общее семейное имущество управляется, во всяком случае формально, самым старшим мужчиной в семье – патриархом с учетом мнения его совершеннолетних потомков мужского пола (сыновей и внуков).

Завидным положение патриарха назвать сложно. Он является не только управомоченным, но и обязанным лицом. Причем, обязанным во всем и перед всеми.

Он отвечает за обеспечение достойного быта членов семьи, он взаимодействует с кредиторами, обеспечивает дочерей приданным, а сыновей – выкупом за невест. Всех своих детей, особенно подрастающих мужчин, он обязан снабдить приличным образованием, ремесленными или иными профессиональными навыками, в общем, «путевкой в жизнь», что бы это ни значило. Он также отвечает за соблюдение религиозных традиций и обрядов, в том числе в материальном смысле. Ответственность за подношения и милостыню, за приглашение духовных лиц к отправлению необходимых в семье обрядов – свадеб, похорон, различных посвящений – все это его проблема. Споры с соседями, например, межевые, по поводу ремесла или торговли, а также споры с местной властью также относятся к зоне ответственности главы семьи.

Конечно, в современном обществе все это стало изрядной условностью. Вряд ли какой-нибудь древний старик будет в состоянии выполнять все эти весьма обременительные обязанности. Его подменяют дети и внуки, а также становящиеся все более и более активными женщины.

В рассматриваемом случае в богатой семье британских сикхов именно так и случилось. Управляющим семейным достоянием был в свое время и по умолчанию определен не патриарх семьи, а его старший сын, Ясминдер, выступивший ответчиком по иску. Этому служил тот резон, что именно Ясминдер вкладывал максимум усилий в создание и поддержание материального благополучия семьи, получив соответствующее образование, а со временем – и значительный коммерческий опыт.

Общая семейная собственность в традиции Митакшары не является постоянным и неизменным юридическим «множеством в единстве и единством во множестве», хотя и несет в себе именно эту идею.

Имущество может быть разделено между мужчинами. Любой из них также может потребовать выдела приходящейся на него доли. При возникновении конфликта – в судебном порядке.

Общая семейная собственность в традиции Митакшары возникает двумя основными способами: замещением одного собственника другим, а также путем смешения личного имущества с семейным.

Родившийся в семье мальчик, являющийся сыном, внуком или правнуком главы семьи приобретает статут общего собственника семейного имущества по праву рождения. По мере взросления, возмужания и старения он начинает постепенно перемещаться в ранжире членов семьи вплоть до статуса старшего мужчины – патриарха.

Смерть отца для его сына будет означать не открытие наследства в части доли отца в общем семейном имуществе, а замещение отца сыном в линейке общих собственников по праву пережившего. Аналогично, своего безвременно скончавшегося сына заместит переживший его отец.

Имущество же от скончавшихся родственников боковых линий, а также любых прочих лиц будет наследоваться. Причем, в качестве личного имущества наследника, который, если захочет, сможет передать его в состав общего имущества своей семьи, но сможет также и оставить за собой лично, отстранив всех прочих от возможности пользоваться и распоряжаться этим унаследованным имуществом.

Наличие общей семейной собственности означает наличие у патриарха семьи или у семейного «менеджера» более свежего поколения серьезных препятствий к тому, чтобы управлять этим имуществом и распоряжаться им свободно. Для совершения сделок с общим семейным имуществом необходимо хотя бы формальное согласие или подразумеваемое одобрение со стороны всех дееспособных общих собственников.

Личное имущество мужчин, полученное ими по какому-либо основанию, например, унаследованное ими и не внесенное в «общий семейный котел», наследуется их потомками по общим правилам. Сын не становится общим вместе со своим отцом собственником личного отцовского имущества по праву рождения.

Но при этом есть важная оговорка. Как только сын получил по наследству или иным образом от своего отца личное отцовское имущество, это имущество немедленно становится общим имуществом семьи сына при ее отделении от семьи отца для отдельного проживания.

Например, отец оставил своему сыну свой личный автомобиль. При этом сам сын уже в летах, имеет своих детей и, может быть, даже уже и внуков. Полученный сыном от отца автомобиль станет общим семейным имуществом всех этих объединенных в одну семью мужчин.

Это правило не работает при получении имущества не от отца, а от боковых родственников или иных лиц.

Второй основной способ возникновения общей семейной собственности или ее преумножения – это смешение личного имущества члена семьи с общим имуществом, или, точнее, внесение вклада. Например, тот же самый автомобиль, являющийся личным имуществом отца, поскольку был унаследован им от брата, либо приобретен за счет собственных заработков намеренно в индивидуальную собственность, мог бы быть внесен им в состав семейного имущества с предоставлением права пользования им любым прочим дееспособным членам семьи, включая дочерей.

Намерение смешать свое личное имущество с общим семейным должно быть манифестировано, т.е. выражено с разумной очевидностью. Одного только предположения недостаточно. При возникновении споров между членами семьи относительно факта смешения личного имущества с семейным суды Индии требуют строгих доказательств реальности такой передачи активов из индивидуальной собственности в общую семейную собственность.

В частности, способом такого объединения или смешения не рассматривается простое разрешение собственника другим членам семьи пользоваться его личным имуществом.

Доказывать наличие общей семейной собственности должен тот, кто ссылается на это обстоятельство. Если он будет успешен в этом своем доказывании, то бремя предоставления суду встречных доказательств переходит на сторону, настаивающую на том, что спорное имущество является его личным.

Практика рассмотрения семейных имущественных споров по поводу общности или индивидуальности имущества в судах Индии требует предъявления доказательств того, когда именно и вследствие какого события спорное имущество вошло в состав общей семейной собственности. Также рассматриваются обстоятельства отношения каждого члена семьи к спорному имуществу – свидетельствовало ли их поведение о том, что это имущество являлось общим семейным?

Такие сложности в доказывании общности имущества индийской семьи означают, что суды склонны защищать не патриархальные ценности индийского общества, а современные свободные имущественные отношения. Поэтому и строгость доказывания в таких спорах практически равна строгости доказывания при рассмотрении уголовных дел.

Патриархальный аграрный строй, на защите имущественных основ которого стояла Митакшара, изменился самым серьезным образом в Индии в послевоенное время. Эти очевидные социально-экономические подвижки были отражены в ходе двух реформ индийского семейного права в актах о наследовании 1956 и 2005 годов.

В 1956 году была отменена нормативная презумпция о том, что личное имущество отца, полученное по наследству его сыном, становится общим семейным имуществом этого сына и его прямых потомков мужского пола. Также было разрешено завещать долю в общем семейном имуществе. В 2005 году законом было установлено, что в отсутствие завещания доля переходит в порядке наследования по закону.

Заповеданному предками в Митакшаре требованию к сохранению имущественного единства индийской семьи вследствие отмены действия нормы о праве пережившего был нанесен сильный удар.

В 2005 году семейные имущественные права женщин, вне зависимости от факта их малолетства, замужества, безбрачия или вдовства, уравняли с правами мужчин. Женщины получили свои доли в общем семейном имуществе, равные мужским долям.

Дискуссия о принадлежности спорного имущества к индивидуальному имуществу члена семьи или к общему семейному имуществу имеет для индусов еще один важный аспект. Речь идет, если можно так выразиться, о благодарности потомков перед своей семьей.

В рассматриваемом споре ответчик Ясминдер приложил исключительные усилия к тому, чтобы сделать семейный гостиничный бизнес эффективным. Его пакет акций гостиничной компании можно считать наградой за эти усилия, т.е. его сугубо индивидуальным имуществом.

Но можно говорить также о том, что его приобретения и успехи явились следствием образования и обучения, которое было обеспечено ему за счет общего семейного имущества. И это не отвлеченный разговор на тему морали. Существует подтвержденная индийской судебной практикой традиция признания сделанных одним членом семьи личных приобретений общим семейным имуществом вследствие того, что такие приобретения были бы невозможны, если бы не та материальная поддержка, которая была оказана этому члену семьи его ближайшими родственниками.

Для того, чтобы эту традицию изменить или отменить в 1930 году в Индии потребовалось принять специальный закон, согласно которому так называемые приобретения от образованности (профессиональной, ремесленнической, коммерческой) не могут считаться общим имуществом семьи только по тому основанию, что сама эта образованность была приобретена за счет семейного имущества. То, что человек приобрел своим умением, мастерством, искусством, успехом, является его индивидуальной собственностью.

В западном обществе этот принцип считается очевидным и не требует специального объяснения. В Индии для его внедрения в общественную практику и в общественное сознание потребовалось принятие закона.

Вернувшись к обстоятельствам рассматриваемого спора, суд заслушал свидетельские показания спорящих сторон и некоторых членов семьи. В этих показаниях суд заинтересовала информация о том, до какой степени поведение взрослых членов семьи, включая истца, соответствовало принципам Митакшары, требование об уважении которых было заявлено в иске.

Во-первых, суд отметил, что в весьма объемных материалах дела он не сумел найти ни одного документа, которым можно было бы подтвердить слова истца о том, что имущественные приобретения каких-либо членов семьи заведомо рассматривались ими и прочими членами в качестве приобретений не индивидуальных, но общих. Равно как ничто в материалах дела не подтверждает отношение отдельных членов семьи к находящемуся в распоряжении других членов семьи имуществу, как к общему. Это относится и к недвижимости, и к спорному пакету акций гостиничной компании.

Во-вторых, суд указал, что ни один из выступивших в качестве свидетеля членов семьи не подтвердил, что он слышал что-либо о Митакшаре до того, как начался данный судебный процесс. Несмотря на заявление истца о приверженности его семьи глубоко чтимым традициям Митакшары, даже само это слово оказалось новостью для всех, кого допросил суд.

Обратил внимание суд и на более мелкие подробности. В частности, на то, что полученные по акциям дивиденды каждый акционер – член семьи декларировал в качестве своего личного дохода и расходовал исключительно на удовлетворение своих личных потребностей и потребностей своей отдельной от патриарха семьи. Причем, так поступал и сам истец в отношении дивидендов по своим акциям. Аналогично этому, после приобретения жилья для своей семьи в 1972 году истец, по идее, должен был бы словами или поведением манифестировать то обстоятельство, что это имущество поступает в общую семейную собственность. Никакие документы в материалах дела и пояснения свидетелей этого не подтверждают. Такой манифестации не было ни в 1972 году и никогда после.

Наконец, все старшие члены семьи, включая истца и обоих ответчиков, уже изготовили на всякий случай свои завещания, что само по себе противоречит традиционным нормам Митакшары, не допускающим применение современных правил о наследовании к общему имуществу индуистской семьи. В каждом из этих завещаний содержаться имущественные распоряжения сугубо индивидуального характера – в пользу конкретных и непосредственных наследников завещателей, но не в пользу также и прочих членов фамилии.

Суд отказал патриарху семьи в удовлетворении его иска к сыновьям и в признании имущества старших членов семьи общим имуществом, причем не только по традициям Митакшары, но и в современном европейском смысле. Отмирающее в Индии обычное семейное право в части регулирования имущественных отношений не сумело получить английскую прописку посредством положительного решения британского суда.

Очевидный, казалось бы, вывод, но не будем спешить.

Британский суд на территории Великобритании рассматривал спор между британскими гражданами индийского происхождения по поводу находящегося на территории Великобритании имущества. При чем тут Митакшара? Суд имел возможность вообще не затруднять себя исследованием всех связанных с традиционным средневековым индийским правом вопросов, просто вернув иск заявителю еще на этапе его предварительного рассмотрения на предмет допустимости в основной процесс.

Суд так не поступил, но принял иск к своему производству, тщательно исследовал все представленные ему в качестве доказательств материалы, включая объемные экспертные заключения, и принял решение по существу заявленного требования. Хоть и отрицательное, но по существу, с изложением своих мотивов принятия такого решения в насчитывающем почти сотню листов судебном акте. В результате Митакшара если и не смогла воскреснуть, то уж во всяком случае навсегда вошла в историю современной европейской частной юриспруденции в ее британском варианте. Оказалась включена в английские судебные анналы не в виде короткого отказа от принятия иска к рассмотрению, но во всей полноте своих правил об общем имуществе семьи в древней и средневековой Индии.